Испуганный юлиным обмороком, Евгений на следующий день оставил с ней Вику, а за письмом поехал к Диане сам. Его тоже встревожила эта неожиданная весть из прошлого, хотя он и понимал, что ничего необычного тут нет: письмо явно было прощальным, написанным накануне самоубийства… Но как странно было получить его теперь!
…Юля долго сжимала в руках конверт, не решаясь распечатать его. Как будто пришло к ней не запоздавшее на год прощание, а настоящая весть из потустороннего мира. А может, так оно и было?..
Наконец Юля развернула письмо…
"Дорогая Юля, – начиналось оно, – Юленька…
Я знаю, что ты смертельно на меня обижена, более того, имеешь на это полное право, но прошу тебя: прочитай это письмо до конца! Пусть твое любопытство, как это бывало уже не раз, победит все остальные мотивации…
Ты, наверное, уже поняла – я очень хорошо представляю себе то, что происходит сейчас с тобой (я имею ввиду не твою теперешнюю обиду на меня, а тоску по испытанному вдохновению). Я знаю, как это бывает больно, но боль всегда сопровождает рождение, это неизбежно… по крайней мере, с точки зрения Создателя! Я имею в виду – рождение эспера из обычного человека, иногда довольно долгий переходный процесс. Я сама когда-то пережила это, и натворила немало глупостей – вот потому-то я и опасаюсь: сможешь ли ты справиться с подобными проблемами…
Первый раз я испугалась за тебя, когда ты с совершенно детским ужасом сказала, что год – это очень долго. Терпеливость никогда не относилась к твоим добродетелям, не правда ли? Потому я и не рискнула сказать тебе сразу, что ты становишься эспером: тебе бы потребовалось все "здесь и сейчас", а парапсихические способности пробуждаются не мгновенно…
И поэтому, когда ты пришла ко мне в полном отчаянии, не желающая жить дальше, я подумала, что если не сейчас, то когда-нибудь потом у тебя хватит решимости покончить с собой. Но ты не должна этого делать! Понимаешь? Ты – не должна…
Честно скажу, я испытала тогда некоторое раздражение и даже презрение к тебе (по типу: мне бы ее проблемы!) Именно поэтому дальнейшее мое поведение не отличалось милосердием, очень прошу, прости меня за это…
Но цель у моего жестокого розыгрыша была вполне определенная: сделать тебе своего рода "прививку" против самоубийства. Я уверена, что ты еще не раз станешь тяготиться жизнью, поэтому закрепила тебе условный рефлекс: теперь, когда ты захочешь покончить с собой, тебе сразу вспомнится электронный газ и прочее, и станет… не важно – стыдно, смешно или грустно, важно, что ты испытаешь чувство с самоубийством никак не гармонирующее. Согласна, что то же самое можно было сделать десятком других способов – и еще раз прошу прощения за избранный мной!"
Юля вспомнила, как придя мириться, застала Тонечку уже мертвой. И ничего, ничего невозможно исправить!.. Юля, не стесняясь, расплакалась и протянула письмо Евгению:
– Читай дальше вслух!
– Но…
– Читай!
Евгений пробежал глазами предыдущее и, поняв причину слез, стал читать дальше:
"Что бы ты обо мне ни думала сейчас, Юля, но я очень люблю тебя и дорожу твоей дружбой. Но почему всем, кто любит меня, я приношу только несчастья?! Я знала, с самого начала знала, что мне не надо принимать твою заботу, не надо знакомиться с тобой но я не выдержала, уступила твоему теплу и твоему любопытству.
Когда я подумала, что больше не нужна тебе, то решила "сменить воплощение" – и это письмо должно было быть прощальным. Я уже приготовила все, что нужно, но если… Если ты простишь меня…
Что, сильно напоминает шантаж? Но ты не похожа на тех, кто жертвует собой из жалости, и поэтому я не опасаюсь, что ты будешь спасать меня вопреки своему желанию. Между прочим, такая жалость унижает, а ни я, ни ты не приемлем унижения…
Я жду тебя… А если не дождусь, то прошу о последнем одолжении: отвези в общину "Лиловый лотос" (адрес я напишу ниже) результаты моего последнего исследования. Это достаточно интересная вещь, которая может быть даже опасной – именно поэтому я и уединилась, когда почувствовала возможность такого открытия…
Описание его ты найдешь в этом же конверте, и между прочим, этим открытием я косвенно обязана тебе – точнее, твоему вмешательству в мои предсказания и нарушение их. Поверишь ли, что я два года пыталась сделать нечто подобное, найти "неучтенную вероятность"… но для этого, наверное, мне не хватило твоей энергии и твоей смелости.
Не знаю, прощай или до свидания, но в любом случае – спасибо!"
Ниже шел подробный адрес общины с указанием, как до нее добираться, потом подпись и дата.
Дата… Юля несколько секунд всматривалась в шесть цифр, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она сойдет с ума: письмо было написано в день самоубийства!
Вечером этого дня Юля пришла к Тонечке и в живых ее уже не застала… Но как такое могло получиться? "Я жду тебя…" написала Тонечка. Почему же не дождалась?! Ведь со времени отправки письма до прихода к ней Юли не прошло и нескольких часов!
Юля смотрела на Евгения широко открытыми глазами, словно отчаянно пытаясь что-то понять. Наконец она заговорила:
– Но я же… Я пришла к ней в тот же день… Я пришла даже раньше, чем получила письмо! Почему она не дождалась меня?! Почему? Она же написала, что…
– Юленька, – мягко остановил ее Евгений. – Когда человек в таком состоянии, бывает всякое. Может быть, решила, что действительно шантажирует тебя…
Юля яростно блеснула на него глазами:
– Она никогда не врала, ясно тебе?! И не могла написать одно, а сделать другое! Тут что-то не так, и я не знаю, не знаю, не знаю!..
Последние слова были уже настоящей истерикой. Евгений бережно прижал к себе плачущую Юлю. Ему хотелось одного – защитить ее… От боли, от отчаяния, от призраков прошлого и от мучительных вопросов!..
Впрочем, в отличие от Юли, он не находил в смерти Тонечки ничего странного: ну написала одно, ну передумала… Бывает, тем более, в состоянии аффекта. Помимо воли он даже испытал раздражение: если уж решила что-то – что бы там ни было, но решила! – то не меняй решения по десять раз!
Может, конечно, на то имелись какие-то серьезные причины, и вообще, нельзя осуждать человека, дошедшего до отчаяния и решившегося на последний шаг – но все дело было в том, что Евгений никак не мог представить себе Тонечку мертвой…