Глава 3
С точки зрения баллистики, Фемида была кошмаром. Никто даже не пытался выводить на орбиту тороидальное тело. Фемида насчитывала тысячу триста километров в поперечнике и лишь двести пятьдесят километров в ширину. Тор был плоским снаружи, сто семьдесят пять километров сверху донизу. Плотность тора была совершенно различной; предположительно, с наружной стороны находился толстый настил, все окутывала атмосфера, изгибающийся аркой навес удерживал воздух внутри. Кроме того, там находилось шесть спиц, четыреста двадцать километров в высоту. Каждая в поперечном сечении они были эллиптические, с большими и меньшими осями в сто и пятьдесят километров соответственно, исключение составляло основание, где они выравнивались, чтобы соединиться с тором. В центре находилась ступица, более массивная, чем спицы; ее диаметр составлял сто шестьдесят километров, а в центре зияло стокилометровое отверстие.
Попытка совладать с телом, подобным этому, была равносильна нервному истощению корабельного компьютера и Билла, моделирующего на нем.
Самая удобная орбита, дававшая возможность использовать уже имеющуюся скорость, была бы в экваториальной плоскости Сатурна. Но это было невозможно. Фемида вместе с ее осью вращения была ориентирована параллельно экваториальной плоскости. После прохождения оси через отверстие в центре Фемиды любая, принятая Сирокко, орбита, экваториальная плоскости Сатурна, подвергала бы "Властелина Колец", проходящего через это пространство, жестокой флуктуационной гравитации.
Единственной жизнеспособной возможностью была орбита в экваториальной плоскости самой Фемиды. Такая орбита потребовала бы большой скорости углового момента. Она обладала единственным преимуществом: сохраняла приобретенную устойчивость.
Приближаясь к Сатурну, они заранее начали маневрирование. В последний перед приближением день они пересчитали курс. Сирокко и Билл полагались на данные наземной компьютерной и навигационной помощи, как это было при полетах к Марсу и Юпитеру. В эти дни они жили в исследовательском модуле. Сатурн на кормовых телевизионных экранах становился все больше и больше.
Сирокко не отрывала взгляда от камеры исследовательского модуля. Габи наблюдала за происходящим с лихорадочным возбуждением.
– Роки, ты не можешь сделать что-нибудь с этой вибрацией?
– Габи, работа двигателей, как говорится, номинальная. Тряска только начинается.
– Самые интересные наблюдения за все время этого проклятого путешествия, – бормотала Габи. Сидевший рядом с Сирокко Билл рассмеялся.
– Подожди минут пять, Габи, – сказал он, – я считаю, что надо дать им возможность работать как запланировано. Это будет лучше всего.
Двигатели сократили работу до минимума; приборы подтверждали, что приближение происходит по плану.
– Это "Властелин Колец". Командир С. Джонс. Мы вышли на орбиту Сатурна в 1341.453 Универсального времени. Сведения для корректировки работы двигателей сообщу после выхода с обратной стороны, между тем я выйду с этой полосы частот.
Сирокко хлопнула рукой по выключателю.
– Уникальный шанс посмотреть на это со стороны.
Помещение было крошечное, но Август, Апрель, Джин и Калвин умудрились сюда втиснуться. Под контролем Габи Сирокко развернула корабль на девяносто градусов.
Сатурн казался серой впадиной шириной семнадцать градусов, он, покрывающий 100 периодов поверхности луны, если смотреть с Земли. Кольца были под неправдоподобным углом в пятьдесят градусов от края до края.
Они выглядели как твердый, сверкающий металл. "Властелин Колец" подошел к ним с севера экватора, так что верхняя лицевая сторона была повернута к ним. Каждая частица была освещена с противоположной стороны и представляла тонкий полумесяц, подобно Сатурну. В положении, которое солнце занимало в десять часов, оно было блестящей точкой света, приближающейся к Сатурну.
Все молчали, наблюдая, как солнце все ближе приближается к затмению. Они видели, как тень Сатурна упала на ближайшее к ним кольцо, разрезая его подобно бритве.
Заход солнца продолжался пятнадцать секунд. Краски были насыщенные и неожиданно меняющиеся, ярко-красные, желтые и синечерные, подобно тем, какие видны из рейсового самолета в стратосфере.
В кабине раздался тихий общий вздох. Стекло деполяризовалось и у всех опять захватило дух при виде того, как кольца стали ярче, окружая темно-голубой свет, очерчивающий северную полусферу. На поверхности планеты стали видны серые полосы, освещаемые светом колец. Внизу бушевали большие, как на Земле бури.
Отведя наконец взгляд, Сирокко увидела слева от себя экран. Габи все еще была в исследовательском модуле. На экране над ее головой виднелось изображение Сатурна, но она не подняла на него взгляд.
– Габи, ты не хочешь посмотреть на это?
Сирокко увидала, как она покачала головой. Габи просматривала бегущие по крошечному экрану цифры.
– Теряешь лучшее за все путешествие время для наблюдения? Ты сошла с ума!
Сначала они приняли длинную, эллиптическую орбиту с низкой двухсоткилометровой вершиной над теоретическим радиусом Фемиды. Это была математическая абстракция, так как орбита была наклонена на тридцать градусов к экватору Фемиды, который находился от них с правой, темной стороны. Они миновали вращающийся тороид, чтобы зайти с солнечной стороны. Видимая невооруженным взглядом перед ними раскинулась Фемида.
Мало что можно было рассмотреть. Даже освещенная солнечными лучами, поверхность Фемиды была почти такой же черной, как космическое пространство. Сирокко изучающе смотрела на огромную массу колеса, окаймленного, словно парусами, остроконечными зубчатыми механизмами, предназначенными, по всей видимости, для впитывания солнечного света и переработки его в тепло.
Корабль двигался над внутренней частью огромного колеса. Стали видны спицы и солнечные рефлекторы. Они казались почти такими же темными, как и вся остальная Фемида, исключение составляли участки, где отражались яркие звезды.
Сирокко продолжала тревожить проблема отсутствия входа. Земля оказывала на нее большое давление, чтобы она предприняла посадку на космическое тело, и, несмотря на инстинктивную осторожность, она стремилась к этому как никто.
Какой-то выход должен был существовать. Вне всяких сомнений, Фемида была искусственно созданным образованием. Вопрос состоял в том, был ли это межзвездный космический корабль или же искусственный мир, подобный "О'Нейл-I". Различие состояло в движении и в строении. Космический корабль должен был иметь двигатель, и двигатель этот должен был находиться в ступице. Колония же должна была быть построена кем-нибудь, находящимся поблизости. Сирокко слышала теории об обитателях Сатурна и Титана, о марсианах, хотя никто не нашел такого веского подтверждения как древние кремневые наконечники для стрел первобытного человека на Марсе и древние расы пришельцев с Земли. Она не верила ни в одну из этих теорий, но это вряд ли имело значение. Является ли Фемида кораблем или колонией, она в любом случае должна была быть кем-то построена, и она должна иметь вход.
Казалось, роль входа должна была играть ступица, но действие баллистики заставляли ее вращаться на орбите максимально удаленной от ступицы.
"Властелин Колец" вышел на круговую орбиту в четырехстах километрах над экватором. Они двигались в направлении вращения, но скорость вращения Фемиды превышала их орбитальную скорость. За окном Сирокко находилась плоская черная поверхность. Через определенные интервалы времени мимо, подобно крылу чудовищной летучей мыши, проносилась одна из солнечных панелей.
На наружной поверхности сейчас были видны кое-какие детали. Длинные гофрированные складки сходились у солнечных панелей; повидимому, они покрывали огромные трубы, несущие нагретую солнцем жидкость или газ. Видны были несколько беспорядочно разбросанных кратеров, некоторые из них достигали четырехсот метров в глубину. Вокруг кратеров не было никаких валунов. Ничто не могло удержаться на поверхности Фемиды, не будучи прикреплено снизу.
Сирокко блокировала бортовое управление. Под ее локтем клевал носом в своем кресле Билл. Они оба не покидали модуль управления уже в течение двух дней.
Она двигалась по исследовательскому модулю подобно лунатику. Где-то внизу находилась кровать с мягкими простынями и подушкой…
– Роки, у нас тут что-то странное.
Она остановилась, уже занеся ногу на перекладину лестницы карусели.
– Что ты сказала?
Интонация, с какой это было сказано, заставила Габи поднять взгляд.
– Я устала, – раздраженно сказала Сирокко. Она хлопнула по выключателю, и на экране над головой появилось изображение.
Это был приближающийся край Фемиды. На нем была выпуклость, которая, казалось, росла по мере приближения к ним.
– Раньше этого не было. – Сирокко нахмурилась, пытаясь отогнать навалившуюся усталость.
Раздалось слабое жужжание зуммера, и она поначалу не могла определить, откуда оно исходит. Затем адреналин поглотил паутину оцепенения, и восприимчивость стала резкой и ясной. Звуки тревоги неслись из управляющего модуля.
– Капитан, – сказал через громкоговоритель Билл, – у меня здесь странные показания. Не мы приближаемся к Фемиде, а что-то приближается к нам.
– Я сейчас приду. – Стойка показалась ей холодной как лед, когда она схватилась за нее, чтобы подняться. Сирокко глянула на экран. Объект взорвался. Словно вспыхнула звезда. И она росла.
– Я вижу, – сказала Габи. – Оно все еще соединено с Фемидой. Это похоже на длинную руку или стрелу крана и оно раскрывается. Я думаю…
– Стыковочное устройство! – завопила Сирокко. – Они собираются схватить нас! Билл, запускай последовательно двигатели, останови карусель, приготовься маневрировать.
– Но на это уйдет тридцать минут…
– Я знаю. Действуй!
Она отскочила от экрана, села на место и взяла микрофон.
– Внимание всем. Чрезвычайная ситуация. Угроза разгерметизации. Эвакуировать карусель. Ускорение. Пристегнуться.
Она хлопнула левой рукой по кнопке тревоги и услыхала позади себя жуткое гудение. Сирокко глянула влево.
– Ты тоже, Билл. Приготовься.
– Но…
– Сейчас же!
Он уже покинул свое место и погружался через проход люка. Сирокко обернулась и бросила ему через плечо:
– Принеси мой костюм!
Теперь объект был виден через иллюминатор, он быстро приближался.
Сирокко никогда не чувствовала себя такой беспомощной. В соответствии с программой основной системы управления она могла запустить все вспомогательные двигатели, расположенные со стороны Фемиды, но этого вряд ли было бы достаточно. Огромная масса "Властелина Колец" едва двигалась. Ей оставалось лишь сидеть и наблюдать за автоматической работой двигателей, считая секунды до того, как их начнут буксировать. Она понимала, что за такое короткое время им не удастся бежать. Тело это было огромным и двигалось быстрее.
Появился Билл, уже одетый в костюм. С трудом поднявшись, Сирокко пошла в исследовательский модуль надевать свой костюм. Неподвижно уставившись на экран, неотличимые друг от друга в специальных костюмах, пристегнутые к сиденьям астронавтов, сидели пятеро членов экипажа "Властелина Колец". Сирокко застегнула шлем, в наушниках слышался сплошной хаос.
– Успокойтесь. – Разговоры затихли. – Я хочу, чтобы на этих каналах была тишина, пока я сама не спрошу вас о чем-нибудь.
– Но что происходит, командир? – это был голос Калвина.
– Я сказала, никаких разговоров. Похоже, что автоматическое устройство собирается подцепить нас. Это должно быть стыковочное устройство, которое мы искали.
– Как по мне, так это больше похоже на атаку, – пробормотала Август.
– Они должны были сделать это раньше. Они должны знать, как проделать это без риска. – Сирокко хотела убедить в этом саму себя. Но когда корабль содрогнулся, надежда ее явно пошла на убыль.
– Контакт, – сказал Билл, – они захватили нас.
Сирокко поспешила назад к наблюдательному пункту как раз в тот момент, когда над ними нависло что-то вроде раскрытого трала. Корабль подпрыгнул еще раз, и с тыльной стороны раздался страшный шум.
– На что это похоже?
– На щупальца огромного осьминога без присосок. – Голос его дрожал. – Их сотни, они повсюду извиваются над нами.
Корабль еще сильнее накренился, к сигналам тревоги присоединились новые. Шквал красных огней покрыл панель управления.
– Произошел разрыв корпуса корабля, – сказала Сирокко со спокойствием, которого она не ощущала. – Через носовую часть происходит утечка воздуха. Разгерметизированы люки четырнадцатый и пятнадцатый.
Ее руки бессознательно двигались над панелью управления. Видимые через не тот край телескопа, огни и кнопки были на большом расстоянии. Шкала акселерометра начала бешено крутиться, как будто ее неистово метнули вперед, потом набок. Сирокко схватилась за Билла, затем с трудом добралась до своего кресла и пристегнулась.
Когда пряжки уже защелкнулись вокруг ее талии, корабль опять тряхнуло, на этот раз еще более жестоко, чем ранее. Что-то влетело через люк позади нее и ударило по обзорному иллюминатору, который покрылся сетью трещин.
Сирокко свесилась с кресла, ее тело вытянулось вперед, удерживаемое поясом. Через люк полетел баллон с кислородом. Разлетелось стекло и звук удара был поглощен взрывом холода, у нее перед глазами кружились, уменьшаясь, тяжелые осколки. Все, что не было привязано в кабине, подпрыгивало и со свистом вылетало через окруженную острыми зазубринами пасть, которая была когда-то обзорным иллюминатором.
Когда Сирокко нагнулась над бездонной черной дырой, кровь запульсировала в ее лице. Многочисленные предметы лениво вращались в солнечном свете. Один из них был модуль двигателя "Властелина Колец", он находился впереди нее, там, где его не должно было быть. Ей был виден сломанный обрубок соединительного стержня. Ее корабль распадался.
– О, черт, – сказала Сирокко; затем перед ней живо мелькнуло воспоминание слышанной однажды записи полетного регистратора одной авиалинии. Это были последние слова, произнесенные пилотом за секунду до столкновения, когда он знал, что погибает. Она тоже знала это, и эта мысль переполняла ее отвращением.
С тупым ужасом Сирокко следила за созданием, снабженным двигателями, вокруг которых было большое количество щупальцев. Эта картина напоминала ей португальский военный корабль с рыбой, пойманной в ее отвратительные тиски. Разорвался топливный бак – совершенно беззвучно, со странной прелестью. Ее мир распадался беззвучно, не оставляя следа. Быстро рассеивались клубы компрессорного газа. Существо, казалось, ничто не тревожило.
Другие щупальца держали другую часть корабля. Остронаправленная антенна, казалось, была почти снесена, но она медленно продолжала двигаться, хотя и полуразрушенная.
– Работает, – прошептала Сирокко. – Она работает.
– Что ты сказала? – Билл обеими руками пытался удержаться за инструментальную панель. Он был жестко пристегнут к своему креслу, но болты, которые крепили кресло к полу, были сломаны.
Корабль опять содрогнулся, и кресло Сирокко оторвалось от пола. Край панели придавил ей бедра, и она закричала, пытаясь освободиться.
– Роки, все трещит по швам. – Сирокко не была уверена, чей это был голос, но в нем она почувствовала страх. Она рванулась, и ей удалось одной рукой отстегнуть пояс, в то время как другой она держалась за панель. Она скользнула в сторону и увидела, что ее кресло неловко двинулось через массу разбитых циферблатов, задержалось на короткое мгновение в раме разбитого иллюминатора и вылетело в космическое пространство.
Сирокко думала, что у нее сломаны ноги, но обнаружила, что может шевелить ими. Боль уменьшилась, когда она собрала остатки сил, чтобы помочь Биллу выбраться из кресла. Слишком поздно; она увидела, что глаза его закрыты, лоб и вся внутренность шлема испачканы кровью. Когда его тело свободно скатилось на панель управления, она увидела вмятину в его шлеме. Сирокко попыталась обхватить Билла за бедра, затем ее руки скользнули по его икре, по ботинку, но он падал, падал в блестящий стеклянный пролом.
Сирокко пришла в чувство под панелью управления. Она потрясла головой, не в состоянии вспомнить, что привело ее туда. Но сила торможения сейчас уже была не так велика. Фемида успешно привела "Властелина Колец", или вернее то, что от него осталось, к скорости своего вращения.
Не было слышно никаких разговоров. Через передатчик в ее шлеме доносилось прерывистое дыхание, но ни единого слова не было слышно. Говорить было не о чем; вопли и проклятия истощились. Сирокко поднялась на ноги, схватилась за край люка над головой и подтянулась сквозь него в хаос.
Не горела ни одна лампочка, но сквозь большой разрыв в стене солнечный свет освещал поломанное оборудование. Сирокко двинулась через обломки, и одетые в костюмы фигуры уходили с ее пути. В голове у нее пульсировало. Один глаз заплыл и закрылся.
Нанесенный ущерб был огромен, потребовалось бы немало времени, чтобы привести все в порядок, с тем чтобы они могли отправиться в путь.
– Мне нужен исчерпывающий доклад от всех отделений, – сказала Сирокко, ни к кому не обращаясь конкретно. – Этот корабль никогда не предназначался для такого рода испытаний.
Стояли только трое из слушавших ее. Один человек стоял в углу на коленях, держа руку другого, похороненного под обломками.
– Я не могу двинуть ногами. Они не шевелятся.
– Кто это сказал? – закричала Сирокко, пытаясь потряхиванием головы отогнать головокружение, но от этого ей стало лишь хуже. – Калвин, посмотри за ранеными, пока я посмотрю, что можно сделать с кораблем.
– Будет сделано, капитан.
Никто не двинулся с места, и Сирокко спросила себя, почему. Все они наблюдали за ней. Почему?
– Если я понадоблюсь, я буду в своей кабине. Я не совсем… хорошо себя чувствую.
Одна из фигур шагнула в ее сторону. Сирокко двинулась, пытаясь избежать встречи с фигурой, и ее ступня проскочила между досками. Боль пронзила ногу.
– Оно заходит, вон там. Видишь? Теперь оно позади нас.
– Где? Я ничего не вижу. О, Боже. Я вижу его.
– Кто это говорит? Мне нужна тишина на этом канале!
– Оглянись! Он позади тебя!
– Кто это сказал? – Сирокко покрылась испариной. Что-то ползло позади нее, она ощущала это, это было одно из тех существ, которые заползают к вам в спальню, как только выключается свет. Не крыса, хуже, что-то, что не имело лица, лишь слизь и холод, смерть, холодные и влажные руки. Сирокко блуждала взглядом в красных потемках и вдруг увидела извивающуюся змею, ползущую через пятно солнечного света впереди нее.
Было очень тихо. Почему так тихо?
Ее рука обхватила что-то твердое. Она подняла его и начала рубить вверх и вниз, еще и еще, пока существо вспыхивало в поле зрения.
Оно не было мертвым. Что-то обвилось вокруг ее талии и начало сдавливать.
Фигуры в костюмах подпрыгнули и кинулись врассыпную в тесном пространстве, но щупальца выстрелили волокнами, которые вонзались как горячая смола. Комната была опутана ими, что-то держало Сирокко за ноги и пыталось растянуть ее как дужку. Ее пронзала боль, какой она еще никогда не испытывала, но она продолжала рубить щупальца, пока сознание не покинуло ее.