Мы сидели в кафе, в городке Рейперсон, штат Огайо, когда мне пришло в голову спросить его об этом.

– Странно, что ты…

– Ч-ш-ш, – сказал я, – я не закончил свой вопрос. Разве тебе никогда не бывает хоть чуточку одиноко?

– То, что ты думаешь…

– Подожди. Вот эти люди, мы видим их всего несколько минут. Изредка мелькает в толпе лицо, какая-нибудь красивая женщина, и мне хочется остановиться и сказать ей «хелло», просто застыть и не двигаться, и поболтать немножко. Но десять минут полета с ней или без нее, и я улетаю в Шелбивилл, чтобы никогда больше ее не увидеть. Мне одиноко. Но я думаю, что не смогу найти настоящих друзей, раз я сам непостоянен.

Он молчал.

– Или смогу?

– Теперь мне можно говорить?

– Пожалуй, да.

Гамбургеры в этом кафе подавали завернутыми в тонкую пергаментную бумагу, и когда вы ее разворачивали, оттуда высыпались маленькие кунжутные семечки, маленькие бесполезные, семечки, но гамбургеры были хорошие. Некоторое время он ел молча, я тоже, думая о том, что он мне ответит.

– Так вот, Ричард, мы – магниты, понимаешь? Нет, не то. Не магниты. Мы – только железо, обернутое медной проволокой, и как только нам нужно намагнитить себя, мы можем это сделать. Пропуская свое внутреннее напряжение через проволоку, мы можем привлечь все, что нам нужно привлечь. Магнит не беспокоится о том, как он работает. Он сам по себе, и посредством своей природы он притягивает одни вещи, а другие оставляет.

Я доел жареную картошку и хмуро посмотрел на него.

– Ты забыл сказать одну вещь – как я это делаю?

– Но в это нужно очень сильно верить, а тем временем ты становишься чертовски одиноким.

Он странно посмотрел на меня поверх своих сосисок.

– Вздор это насчет веры. То, что нужно, – это воображение.

Он очистил стол между нами, отставив солонку, жареную картошку, кетчуп, вилки и ножи. Мне стало интересно, что же произойдет, что материализуется здесь, прямо перед моими глазами.

– Если у тебя есть воображение вот с это кунжутное семечко, – он положил семечко, взятое для примера, на середину чистого пространства стола, – для тебя нет ничего невозможного.

Я посмотрел на семечко, потом на него.

– Хоть бы вы, мессии собрались и договорились. Я-то думал – если весь мир против меня, то надо уповать на веру.

Я точно знал, что у них были кунжутные семечки, но позволил ему соврать.

– От меня ожидается, что я воображу себя намагниченным? Я воображаю, что в Таррингтоне, штат Иллинойс, в толпе на выгоне появляется некая мудрая мистическая дама, да? Это я могу сделать, но и только. Это просто мое воображение.

Он в отчаянии возвел очи к небу, которое в тот момент было представлено потолком из белой жести и холодным неоновым освещением кафе «Эм и Эдна».

– Просто твое воображение? Колечко. Этот мир – твое воображение, ты забыл? ГДЕ ТВОИ МЫСЛИ – ТАМ ТВОЙ ОПЫТ. КАК ЧЕЛОВЕК МЫСЛИТ – ТАКОВ ОН САМ. ТО, ЧЕГО Я БОЮСЬ – ПРИХОДИТ КО МНЕ; ПОДУМАЙ И РАЗБОГАТЕЕШЬ; ТВОРЧЕСКАЯ ВИЗУАЛИЗАЦИЯ РАДИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ И ПОЛЬЗЫ; КАК НАЙТИ ДРУЗЕЙ, БУДУЧИ ТЕМ, ЧТО ТЫ ЕСТЬ! Твое воображение не изменит Сущее ни на йоту, нисколько не подействует на реальность. Но мы ведь говорим о киномирах и киножизни, о времени братьев Люмьер, жизни тайн, каждая секунда которой – это иллюзия и воображение. Все мечты с символами, которые мы, бодрствующие сновидцы, вызываем в воображении для самих себя.

Он расположил свою вилку и нож в одну линию, как будто строил мост от себя ко мне.

– Тебе интересно, что говорят твои сны? Так ты просто взгляни на факты своей бодрствующей действительности и спроси, что они означают. Ты и твои самолеты, каждый раз, когда ты оборачиваешься.

– Ну, ладно, Дон. – Мне хотелось, чтобы он снизил темп и не вываливал на меня все сразу. Миля в минуту – это слишком много для новых идей.

– Если бы ты видел во сне самолеты – что бы это означало для тебя?

– Что ж, свободу. Самолетные сны – это бегство, полет к освобождению от себя самого.

– Как явственно ты хочешь этого? Пробуждение от сна – это то же самое, что и твое желание освободиться от всего, что тебя тянет назад, – от рутины, власти, скуки, силы притяжения. Ты не понял только одного – что ты уже свободен и всегда был свободен. Если бы у тебя было воображения в несколько этих кунжутных семян, ты был бы верховным господином своей жизни Волшебника.

Время от времени официантка, вытирая посуду, с удивлением поглядывала на него, любопытствуя, кто бы это мог произносить такие странные вещи.

– Так тебе никогда не бывает одиноко, Дон?

– Если только мне этого хочется. У меня есть друзья в другом измерении, которые временами бывают со мной. У тебя тоже.

– Нет, я имею в виду это измерение, этот воображаемый мир. Покажи мне, что ты имеешь в виду, представь маленькое чудо этого магнита… Я очень хочу научиться этому…

– Ты покажешь мне, – сказал он. – Чтобы принести что-то в свою жизнь, вообрази, что это уже здесь.

– Вроде чего? Мою прекрасную леди?

– Все, что угодно. Леди потом. Что-нибудь маленькое для начала.

– Мне что, начать практику прямо сейчас?

– Да.

– О’кей… ГОЛУБОЕ ПЕРО. Он беспомощно взглянул на меня.

– Ричард, голубое перо?

– Ты говорил, что леди недостаточно мала.

Он пожал плечами.

– Прекрасно. Голубое перо. Вообрази перо. Визуализируй его, каждую линию, каждый краешек, кончик, Y-образное разделение там, где оно разорвано, пушок вокруг ствола. Всего минуту. Потом отпусти его.

Я на минуту закрыл глаза и увидел в уме образ – пять дюймов длиной, радужно-голубой, серебристый по краям. Яркое чистое перо, парящее там, в темноте.

– Окружи его золотистым светом, если хочешь. Обычно его применяют при целительстве, но так же действует и в магнетизации.

Я окружил свое перо золотистым сиянием.

– О’кей.

– Вот так. Теперь можешь открыть глаза.

Я открыл глаза, – где мое перо?

– Если оно было у тебя ясным в твоей мысли, то оно уже в этот момент валится на тебя, как грузовик Мака.

– Мое перо? Как грузовик Мака?

– В переносном смысле, Ричард.

Весь этот день я ждал появления пера, но оно не показывалось. Настал вечер. Мы обедали горячими сандвичами с индейкой, когда я увидел его – картинка и надпись на пакете молока: УПАКОВАНО ДЛЯ МОЛОЧНОЙ ФЕРМЫ СКОТТА ФИРМОЙ «ГОЛУБОЕ ПЕРО», БРАЙАН, ОГАЙО.

– Дон, мое перо!

Он взглянул и пожал плечами. – Я думал, тебе нужно настоящее перо.

– Что ж, для новичков можно любое перо, правда?

– Ты просто видел перо или держал его в руках?

– Просто.

– Тогда понятно. Если ты хочешь быть с тем, что притягиваешь, тебе нужно помещать себя самого в эту картинку. Извини, я тебе не сказал этого.

Странное неведомое чувство. Сработало! Я сознательно притянул свою первую вещь.

– Сегодня – перо, – сказал я. – Завтра – мир!

– Будь осторожен, Ричард, – сказал он. – Не то пожалеешь…