"Не бойтесь расставаний,
Прощание неизбежно
Перед тем,
Как вы сможете встретиться
Опять.
И следующая встреча
Спустя минуты
Или жизни непременна
Для тех, кто является
Друзьями."
На следующий день, пока мы были в поле одни, он подошел ко мне.
– Помнишь, что ты сказал, когда выяснил, что моя проблема заключается в том, что никто не будет слушать меня, сколько бы чудес я ни сотворил?
– Нет.
– А ты помнишь, когда это было, Ричард?
– Да, припоминаю. Ты вдруг показался мне ужасно одиноким. Но я не помню, что именно я тогда сказал.
– Ты сказал, что если я завишу от того, как люди относятся к моим словам, значит, и мое счастье зависит от других людей. В этой жизни я должен был научиться вот чему: н е и м е е т р о в н о н и к а к о г о з н ач е н и я, о б щ а ю с ь я с л ю д ь м и и л и н е т. Я выбрал эту жизнь для того, чтобы поделиться с кем-нибудь своими знаниями о том, как устроен мир, но мог бы выбрать ее для того, чтобы вообще ничего не говорить. Суть не нуждается в том, чтобы я кому-то об'яснил, как она действует.
– Дон, это же очевидно. Я и сам мог тебе это сказать.
– Мерси. Я нахожу идею, ради которой прожил эту жизнь, постигнув которую, я закончил работу всей своей жизни, а он говорит мне: "Дон, это же очевидно".
Он смеялся, но его лицо было печально. На этот раз я не знал, почему.
"Степень
Твоего невежества
Заключается в глубине твоей веры
В несправедливость и трагичность.
То, что червяк
Называет концом света,
Учитель называет
Бабочкой."
Единственным предупреждением мне в тот день были слова из книги. Еще секунду назад, стоя на верхнем крыле флита и заливая в бак бензин, я наблюдал обычную толпу людей, стоящих в ожидании своей очереди на полет. Его самолет подрулил к ним и остановился рядом в вихре ветра от пропеллера. В следующий момент я услышал звук, похожий на взрыв проткнутой шины, и вслед за этим толпа взорвалась и разбежалась в разные стороны. Шины трэвел эйр оставались нетронутыми, мотор продолжал лениво стучать, но в обшивке кабины пилота зияла дыра в фут шириной, а сам Шимода сидел, уронив голову на грудь, прижатый к противоположной стенке, неподвижный как труп.
Мне хватило несколько тысячных долей секунды, чтобы понять, что в Дональда Шимоду стреляли, еще одной тысячной, чтобы бросить канистру с бензином, спрыгнуть на землю и со всех ног пуститься к его самолету. Все это было похоже на киносценарий, на любительский спектакль. Какой-то мужчина с ружьем в руках пробежал вместе со всеми так близко от меня, что я смог бы достать его. Теперь я вспоминаю, что тогда почти не обратил на него внимания. Я не был в ярости, или в шоке, или в ужасе. Единственное, что было для меня важно, это как можно скорее добраться до кабины трэвел эйра и поговорить с моим другом.
Он выглядел так, как будто рядом с ним взорвалась бомба. Левая часть его тела была сплошным месивом из разорванной кожи, ткани, мяса и крови, мокрой алой массой.
Его голова склонилась к рычагу газа, к правому нижнему углу приборной доски, и я подумал о том, что если бы он пристегнулся ремнем, то тогда бы его так вперед не швырнуло.
– Дон, с тобой все о'кэй? – идиотские слова.
Он открыл глаза и улыбнулся. По его лицу текла кровь.
– Ричард, на что это похоже?
Когда я услышал это, я почувствовал огромное облегчение. Если он мог говорить, значит он мог и думать, значит, с ним все будет в порядке
– Точно не скажу, приятель. Похоже, что у тебя возникли какие-то трудности.
Он не шевелился, и я опять испугался, не столько ранам и крови, сколько его неподвижности.
– Я не думал, что у тебя есть враги.
– У меня их нет. Это был… Друг. Лучше не иметь… Ненависть приносит в жизнь… Неприятности… Он убил меня…
Кресло и боковые панели кабины были перепачканы кровью. Сам самолет почти не пострадал, но очистить кабину было бы нелегко.
– Дон, это должно было случиться?
– Нет, – тихо произнес он, едва дыша, – но мне кажется… Что эта драма мне нравится.
– Ну что же ты?! Исцели себя! Смотри, сколько людей вокруг, они ждут полетов!
Но пока я так шутил, мой друг Дональд Шимода, несмотря на все свои знания и понимание реальности, упал головой на рычаг газа и умер.
В ушах у меня шумело. Весь мир как бы прогнулся, и я сполз с края разорванного фюзеляжа в красную мокрую траву. Тяжесть книги, лежащей в моем кармане, опрокинула меня на бок, и в тот момент, когда я коснулся земли, она выпала и раскрылась. Ветер медленно перелистывал ее страницы.
Я поднял книгу. Неужели все кончается именно так, подумал я, неужели все, что говорил мой учитель – пустые слова? Неужели он не смог спасти себя от первого же нападения этого сумасшедшего?
Мне пришлось трижды прочитать слова на открытой странице, прежде чем их смысл дошел до меня.
"Все,
Написанное
В этой
Книге,
Может
Оказаться
Неправдой."